Джудит О`Брайен - Твой нежный взгляд
– Повторится.
– Как вы сказали? – Селия обернулась.
– Я говорю, что это еще повторится. Я ирландец и долгое время жил в Англии. А у вас молодая страна. Но боюсь, война американцев с американцами еще впереди.
Он смотрел на выражение ее лица в переменчивом свете мелькающих за окном фонарей. Вместо того чтобы спорить, она помрачнела и отвернулась к окну.
– Да, вы правы.
После недолгого молчания Селия продолжила рассказ о парках, разбитых в городе еще в прошлом веке: Вокс-холл, Маунт-Верной и Вашингтон, где собирается цвет общества – послушать музыку и потанцевать. Там росли розы, зеленели живые изгороди и беседки, увитые плющом, а качели даже взрослых могли унести к облакам. Было время, когда она ходила с родителями в парк Ниб-лоуз и лакомилась французским мороженым, пила лимонад. А на Бродвее устраивали скачки. Многие здания сгорели во время большого пожара в 1835 году. Вниз по этой аллее находится скромное маленькое кладбище с памятниками семнадцатого века.
Пока Селия говорила, О'Нил неотрывно смотрел на нее, не обращая внимания на те достопримечательности, на которые она указывала, описывая случаи из детства или из истории Нью-Йорка. Он просто смотрел на ее лицо.
Им овладело странное чувство. Как удалось этой американке его околдовать? Нельзя сказать, чтобы у него не было опыта общения с противоположным полом – напротив, он считался одним из самых отъявленных повес в Англии. Но эта девушка – совсем другое дело, немного наивная, безыскусная, не избалованная мужским вниманием, хотя, по совести говоря, она должна бы купаться в комплиментах. Если она когда-нибудь окажется в Лондоне, то произведет настоящую сенсацию.
Как бы он хотел тогда оказаться с ней рядом!
– Вот мы и приехали! – Селия широко распахнула глаза при виде «Астор-Хауса» – пятиэтажного великолепия с фонтаном и газовым освещением. Мраморные колонны обрамляли парадный вход, на первом этаже располагались фешенебельные магазины. Шляпный магазин «Лири и К°», в котором дядя Джеймс купил себе последнюю в жизни шляпу, находился по левой стороне.
Экипаж остановился, и кучер спрыгнул на мостовую, открывая дверь Брендану. О'Нил, в свою очередь, помог Селии выйти на тротуар у края проезжей части, чтобы та не испачкала туфельки в грязи.
От волнения ее слегка лихорадило. Селия вцепилась в руку своего спутника, пока они поднимались по белым ступеням.
– Мисс Томасон, вам доводилось пробовать шампанское?
Она улыбнулась, раздумывая, что ответить. Если признаться, что никогда в жизни не пробовала шампанского, он наверняка решит, что она провинциальная клуша. Лгать, конечно, не следует, успокаивала себя Селия. Она просто обязана сделать так, чтобы мистер О'Нил не чувствовал себя неловко. Невежливо лишать мужчину тех напитков, к которым он привык: ведь если она признается, что никогда не пила этого напитка, он тоже откажется из вежливости.
А кроме того, ей и самой хотелось попробовать.
– О да, – сказала Селия и добавила: – Я люблю шампанское больше всего на свете.
Он улыбнулся, и они вошли в огромный холл.
Это было последнее, что она помнила достаточно отчетливо.
Глава 7
Джон Джейкоб Астор, заработавший огромное состояние на торговле пушниной, пожелал присовокупить к числу своих многочисленных владений отель и, взявшись за дело решительно и не скупясь на расходы, осуществил свою мечту, в корне изменив само понятие роскоши.
Построенный по проекту известного архитектора Ай-заи Роджерса, отель представлял собой массивное здание на четыреста комнат, возведенное вокруг внутреннего дворика. Кроме водопровода и газового освещения, каждая комната была оборудована сложной системой звонков, у которой немного странное название – «сигнализация». В номерах хватает и других новшеств: отдельный ключ для каждой комнаты, коридорные в специальной форме, готовые исполнить любое пожелание гостя, которое он может передать либо по сигнализации, либо обычным способом.
В номера завезли роскошную мебель, большей частью из орехового дерева, и расставили на искусно вытканных и, по мнению многих, кричаще-ярких коврах. Джон Джейкоб Астор хотел таким образом ослепить постояльцев своим богатством – в ущерб вкусу, быть может. Он был твердо уверен, что посетители, согласные платить астрономические суммы, будут вознаграждены, когда обнаружат в комнатах все мыслимые и немыслимые достижения техники и комфорта.
– Только подумай, – пробормотал Брендан, помогая Селии снять плащ. – Все это – из шкур убитых животных.
– И никто не может попасть в плевательницу, – заметила она, осторожно обходя плевки табачной жвачки на полу. Несколько подростков в красных курточках торопливо подтирали плевки щетками и губками.
– Мистер О'Нил, сэр, – произнес нараспев хмурый джентльмен, появившийся непонятно откуда и одетый как офицер европейской армии – золотые эполеты на плечах, начищенные до блеска латунные пуговицы. – Как мы рады, что вы вернулись. Ваши комнаты в идеальном порядке. – Затем повернулся к Селии. Его глаза пробежались по ней сверху донизу, словно оценивая, достойна ли она ступить под кровлю «Астор-Хауса».
Очевидно, результаты проверки оказались удовлетворительными.
– Мэм. – Он поклонился. – Позвольте мне принять у вас накидку. Освежительные напитки подаются в зале.
Брендан окинул взглядом холл, подавлявший своей роскошью. Он искал Гаррика, который должен был быть в комнате для отдыха или в баре. Но Стивенса нигде не было – пока по крайней мере.
Шикарные костюмы посетителей соперничали в богатстве с интерьером. Яркие жилеты мужчин проглядывали между отворотов сюртуков, сапоги сияли в свете газовых ламп, позвякивали цепочки карманных часов. Здесь собрался цвет общества, самые богатые и влиятельные джентльмены. И среди них ньюйоркцев не так уж много – это скорее международное собрание, и, если прислушаться, различишь самые разные акценты, а по манерам сразу узнаешь европейскую знать и дипломатов.
Но настоящими бриллиантами сверкали в толпе дамы, сияние шелков всех цветов радуги, великолепие причесок и, конечно, бриллианты на запястьях и шеях и даже вплетенные в волосы украшения из золота и драгоценных камней.
Женщины, обмахиваясь веерами, бросали друг на друга высокомерные взгляды, но в глазах их горел живой интерес. Здесь можно было увидеть новейшие фасоны платьев из Франции задолго до того, как они появятся в газетах или на печатных листках. И глазастые матроны всех возрастов сразу определяли, какая ткань выгодно подчеркнет их фигуру и какой фасон скроет ее недостатки.
Все это Селия наблюдала, стоя рядом с Бренданом.
